Зеленоглазая фея - Страница 26

Максимилиан был в ударе. Вино быстро бросилось ему в голову, нежные улыбки Эйлин будоражили кровь. Он чуял близкую победу, и присутствие Питера уже совсем перестало смущать его. Лишь один раз ему показалось, что все не так просто. Макс случайно перехватил взгляд Эйлин, который она украдкой бросила на Питера. Гриффит сразу заволновался. Эйлин как будто проверяла, какое впечатление ее поведение оказывает на Питера.

Но он поспешил успокоить себя. Обычная мнительность, не больше. Разве Питера можно с ним сравнить? До сих пор ни разу не вставал вопрос о том, кто из них с Питером привлекательнее в глазах женщины. Максимилиан не сомневался, что Эйлин выберет именно его…

— Простите, мистер Гриффит, вам звонят, — проговорил неслышно подошедший к ним официант. — Сказали, что очень срочно…

Официант немного наклонился и шепнул что-то на ухо Максу. Тот изменился в лице и, извинившись перед Эйлин и Питером, поспешно встал из-за стола.

— Срочные дела, — пробормотал он. — Я покину вас на несколько минут.

Питер и Эйлин дружно кивнули. Они долго смотрели вслед Максимилиану, когда он уверенно шел по залу. Оба напряженно молчали.

К ним внезапно пришло осознание того, что они остались вдвоем. Эйлин закусила губу. Ее напускная игривость в мгновение ока слетела с нее. Она даже немного досадовала на себя за то, что поддерживала кокетливую игру Максимилиана.

— Боюсь, я не сумею развлечь вас так хорошо, как Макс, — произнес Питер с кривой усмешкой.

От него не укрылась перемена, произошедшая с Эйлин, но он приписал ее совсем другим причинам. Было ужасно больно сознавать, что он настолько проигрывает по сравнению со своим другом.

Эйлин не сразу нашлась, что ответить. Слова Питера озадачили ее. Она ожидала, что он начнет заурядный разговор, и приготовилась поддерживать его.

— Меня совсем не надо развлекать, — смущенно пробормотала она.

Питер застыл на месте. Перед ним снова была та самая Эйлин Донахью, которая угощала его глинтвейном. Сердце заколотилось как сумасшедшее.

— Может быть, потанцуем? — внезапно предложил Питер.

Музыканты заиграли медленную ленивую мелодию, и слова сами сорвались с его губ.

Эйлин вспыхнула.

Да, так будет лучше всего. Танец как раз то, что надо. Не будет необходимости смотреть на него и мучительно придумывать, что же сказать дальше.

Но когда они вышли в круг танцующих пар и рука Питера легла ей на талию, Эйлин поняла, что для ее спокойствия лучше было бы остаться за столиком. Там она хотя бы могла контролировать свои слова, жесты, взгляды. А в танце все ее тело заныло от мучительного желания прижаться к Питеру и положить голову ему на плечо.

Она проклинала свою глупость. Это было бессмысленно с самого начала. Если бы только она заранее знала, чем закончится ее попытка устроиться на работу в «Максистиль», она бы держалась как можно дальше от этого журнала.

Даже не стала бы смотреть в сторону киосков, где он продается!

Но сейчас сожалеть было поздно. Эйлин горько усмехнулась, пользуясь тем, что Питер не видит ее лица. Она-то считала, что достаточно закалена и что ей больше не грозят любовные бури! Она наивно полагала, что одного предательства достаточно, чтобы навсегда излечить ее от болезни под названием любовь. Как глупо!

Значит, рана, которую мне нанес Патрик, не была достаточно глубока, философски подумала она. Раз я с такой охотой бросаюсь в новое чувство…

Эйлин представила Питера на месте своего жениха. В церкви полно гостей, все ожидают появления невесты, а она в своей комнатке придирчиво оглядывает себя в зеркале, поправляя платье. Как бы отреагировала она, если бы Питер Данн произнес те слова, которые она услышала из уст его двоюродного брата в день их венчания?

У Эйлин сжалось все внутри. На мгновение ей стало безумно страшно. Если в первый раз боль была сильной, но все-таки переносимой, то во второй раз она может не выдержать…

Смешно. Должна же она понимать, что ее чувство к Питеру не имеет никаких шансов! Во-первых, он брат Патрика и смертельно на нее обижен; во-вторых, она совершенно ему не нравится; в-третьих, у него есть круглолицая Марджори Форрестер. Поэтому ее внезапное увлечение просто смешно, глупо и нелепо.

От этой мысли Эйлин захотелось расплакаться в полный голос, но она закусила губу, и лишь ее рука, лежавшая на плече Питера, чуть дрогнула.

И тотчас Питер едва заметным движением привлек Эйлин ближе к себе. Это был безотчетный порыв, один из тех импульсов, над которыми не властен человеческий разум и которые способны в одночасье изменить все вокруг.

Питер почти не сознавал, что он делает и как Эйлин может отреагировать на его поведение. Он был настолько ошеломлен собственными ощущениями, что у него уже не осталось сил размышлять над своими поступками. Он наконец открыл для себя то, что более опытному мужчине стало бы ясно давным-давно.

Питер прикрыл глаза. Его руки ныли от нестерпимого желания стиснуть Эйлин в объятиях.

Он представлял себе, как дотрагивается губами до ее нежной щеки, а потом целует ее в губы.

Никогда ни одна женщина не вызывала у него столь страстного желания. Раньше Питер всегда был в состоянии контролировать себя. То одно, то другое соображение остужало его, и даже в минуты страсти он был способен трезво оценивать ситуацию.

Но сейчас, просто танцуя с Эйлин в фешенебельном ресторане на виду у множества людей, он вдруг ощутил, что ему все равно, что подумают или скажут его знакомые, как это отразится на его жизни и работе, что он будет делать потом.